Ночное приключение на поезде из Софии в Стамбул.

Ночной поезд из болгарской столицы в турецкий город, расположенный по обе стороны Босфора, является достойным завершающим этапом трансъевропейского железнодорожного путешествия.

«Никакого вагона-ресторана», — говорит Васил, дымя сквозь облако, пахнущее клубникой. Помощник юриста из Пловдива, он подслушивал мою беседу с барменом бара One More Bar в Софии о поезде в спальных вагонах до Стамбула, последнем этапе путешествия, которое началось несколькими днями ранее на лондонском вокзале Сент-Панкрас. У меня опускаются плечи: вагон-ресторан — это бьющееся сердце ночного поезда. Здесь незнакомцы становятся друзьями, еда рассказывает историю, а воздух пропитан густыми ароматами и смехом.

«Идите направо и подойдите к Избате: это настоящая, традиционная болгарская еда», — говорит он, целуя кончики пальцев. Выйдя из шума коктейль-бара, мы с моим другом Джейми заходим за угол и находим розовое здание с подвальным входом, ведущим в таверну с каменными стенами и деревянными столами. После долгого дня, проведенного между затхлыми соборами с луковичными куполами, ларьками с подержанными книгами и блошиными рынками, продающими военные медали, горячее рагу — это то, что мне нужно, чтобы подготовиться к 12-часовой поездке в Турцию. Действительно, поцелуй шеф-повара — меню представляет собой буйство мяса на мясе. Подается острая колбаса суджук, изогнутая вокруг жареного картофеля с укропом и сырого красного лука, а затем следует глиняный горшок с капамой (шелковистые кусочки телятины, свинины и курицы в рисе, запечатанные хрустящей рыхлой крышкой). Богатый и сытный, он превосходит все, что я могу найти в европейском вагоне-ресторане.

За полчаса до отправления в 18:40 мы прячемся на платформе среди пассажиров, несущих воду в бутылках, хлебные палочки и детей. Экспресс София-Стамбул въезжает на станцию, на каждом окне полумесяц и звезда (символ Османской империи). Руки прижаты к лицам близких, слезы тихо вытерты рукавами, сумки подняты по ступенькам. Пассажиры заглядывают в купе друг друга, чтобы оценить, какое из них выглядит лучше. В соседнем доме начинается турецкая хаус-музыка, и я заглядываю, ожидая увидеть группу студентов, но обнаруживаю семью из четырех человек, загружающую свой холодильник энергетическими напитками. В нашем двухместном купе есть заправленные спальные места, запечатанные мешки с выглаженным бельем, толстые подушки и холодильник с водой, яблочным соком, крендельками и шоколадными батончиками Hobby с лесными орехами. К тому времени, как мы отплываем от платформы, Джейми настроил Netflix на MacBook, используя точку доступа со своего телефона.

Это похоже на ночевку: включен фильм, Pringles расстегнуты, ноги в носках спрятаны под одеяла. Но я не могу оторваться от окна — прижав руки к стеклу, чтобы лучше видеть, как в надвигающейся темноте проходят окраины болгарской столицы. Вдоль дороги вырисовываются квартиры, виднеются семьи за кухонными столами, мигающие экраны телевизоров и курильщики, стоящие в тени на балконах. Когда поезд переходит на галоп, мимо проносятся поля и фермы, серебряная вспышка реки, извивающейся рядом. А потом нет ничего, кроме черноты и грохота транса из соседнего дома.

Во время последнего похода в туалет перед сном я болтаю с Грейс и Алексом из Мюнхена, которые заключили договор о запрете полетов на год, и Муратом, менеджером строительной площадки из Стамбула. Найдя работу в Румынии два года назад, он раз в два года отправляется домой. «Обычно я летаю домой, но на этот раз я подумал, что было бы неплохо попробовать поехать на поезде», — говорит он.

Скинув гостиничные тапочки, я забираюсь на кровать, и ровный барабан колес успокаивает меня теперь, когда музыка смолкла. Я знаю, что меня ждет беспокойный сон, поскольку в 23:45 нам предстоит проверка паспорта в болгарском приграничном городе Свиленград, а затем в час ночи мы сойдем с поезда, чтобы проверить сумки на турецком пограничном переходе Капикуле.

Оглушительный стук заставляет нас остановиться, и я отодвигаю занавеску, чтобы увидеть колючую проволоку, петляющую вдоль тускло освещенной стены. Шаги приближаются. Пограничники Капикуле стучатся и просят паспорта. Никто не знает, куда идти, когда мы высадимся, пассажиры закуривают сигареты и слоняются вокруг, вокзальные кошки вьются вокруг наших ног. Персонал превратил бездействие в искусство, и пройдет полчаса, прежде чем поднимется штора и усталых, шлепающихся детей в диснеевских рюкзаках переправят в начало очереди вместе с родителями. У меня мог бы быть арсенал в рюкзаке, настолько не обращает внимания охранник, который игнорирует сумки, проходящие по конвейерной ленте, прежде чем поезд издает пару комичных гудков, и мы, спотыкаясь, возвращаемся в постель.